Початкова сторінка

Прадідівська слава

Українські пам’ятки

Не дозволиш нікому плямити слави, ні честі твоєї нації

Богдан Хмельницький

?

[2009 г.] Впечатления о Керченской крепости

А. Б. Савельев, г. Севастополь

Слово «крепость» обычно вызывает у человека ассоциации – высокие каменные стены с зубцами, массивные башни, ров, наполненный водой, подъемные мосты. Однако в отношении Керченской крепости это не совсем справедливо. Такое описание подходит скорее к описанию турецкой крепости Ени-Кале севернее Керчи или Генуэзской крепости в Судаке, или феодального замка в Германии или Великобритании. Керченская крепость имеет совсем другие особенности – сложная система земляных валов, рвов и подземных сооружений.

Почему столь большая разница? Сила крепостей, построенных во второй половине XIX века, основывалась не на неприступности стен и башен, а на количестве и качестве состоящей на вооружении артиллерии, способности соседних укреплений поддерживать друг друга артиллерийским огнем, а также возможности укрытия гарнизона от обстрела осадной артиллерии противника.

Возникновение Керченской крепости неразрывно связано с окончанием Крымской войны 1853-56 гг. Парижский мирный договор, подписанный в 1856 г., установил, что Черное море является нейтральным, а, следовательно, Россия не может иметь здесь флот, арсеналы и военные порты. Международная изоляция России, в ходе войны не сумевшей привлечь никого на свою сторону, продолжалась. В частности, неопределенной и потенциально угрожающей, была позиция Австрийской империи, в то время – сопредельного государства.

Такое положение вызвало необходимость укрепления юго-западных сухопутных и морских границ России. На западной границе усовершенствовались старые укрепления, возводились новые. Позднее Эдуард Иванович Тотлебен, герой обороны и создатель укреплений Севастополя, писал, что к началу Восточной (Крымской) войны на западной границе империи современной крепостью мог считаться только Новогеоргиевск (ныне Модлин, Польша), а в остальных пришлось принимать временные меры по усилению обороноспособности. Для улучшения ситуации после войны реконструировались крепости Ивангород, Брест-Литовск, Динабург (ныне Даугаваплис), Бобруйск.

Что касается южной морской границы, необходимо было укрепление берегов Черного и Азовского морей и, в частности, Керченского пролива. Имевшиеся здесь до начала Крымской войны укрепления устарели и уже не соответствовали современным требованиям, потому в 1856 г. были проведены исследования местных условий и съемка берегов, после чего было начато проектирование крепости у Керчи для обороны входа в Азовское море, что формально не противоречило статьям Парижского договора. Этими работами непосредственно руководил начальник штаба генерал-инспектора по инженерной части инженер генерал-майор Константин Петрович Кауфман, направленный в 1857 г. на юг России с задачей усиления обороны Керченского пролива и Днепро-Бугского лимана. Большое внимание этим вопросам уделял также и ставший в 1859 г. директором инженерного департамента военного министерства Эдуард Иванович Тотлебен.

Для новой крепости было выбрано место в 4 км южнее Керчи на мысах Павловском и Ак-Бурун и на прилегающих высотах (см. рис.1) Это позволяло береговым батареям контролировать фарватер Керченского пролива, который в этом месте проходит всего лишь в полукилометре от крымского берега. До конца 1856 г. был подготовлен проект. Всего в крепости предполагалось разместить 587 орудий, численность гарнизона была определена в 5235 человек, из них 1860 – артиллеристы.

В следующем году приступили к постройке укреплений, продолжавшейся в течение двадцати лет. Кроме инженерно-строительных рот на строительстве крепости были заняты Виленский, Минский и Литовский пехотные полки – ветераны Крымской войны, казаки Кубанского войска и вольнонаемные строители из ближайших губерний. О том, сколь важны были эти работы для России, можно судить хотя бы по тому факту, что финансировались они из отдельного фонда, предназначенного для двух важнейших приморских крепостей империи – Кронштадта и Керчи. Всего на постройку керченских укреплений было израсходовано 12 млн. руб. Император Александр II также уделял этому строительству много внимания. Он трижды побывал здесь, а осматривая в начале 1861 года строящиеся укрепления, он повелел: «В честь трудов, понесённых солдатами… наименовать люнеты, левый Минского, а правый Виленского полка. А главный форт отныне именовать форт Тотлебен».

У современного исследователя сооружения Керченской крепости оставляют очень глубокие впечатления, которые, однако, трудно выразить словами, причем, не только мне, но и другим моим коллегам из клуба «Форт» (г. Севастополь), в разное время побывавших здесь. Стоя перед крепостью, видишь только возвышенности, поросшие степной травой и кустарником. Если бы не тройной забор из колючей проволоки, оставшийся с тех пор, когда Керченская крепость использовалась военными, может показаться, что видишь естественную гряду холмов.

Поднявшись на пологий холм, неожиданно видишь перед собой крепостной ров и в нем постройки оборонительного назначения. Только тогда понимаешь, что пройденный только что пологий подъем – это гласис крепости, а впереди, за рвом, возвышается главный вал.

Найдя с большим трудом спуск в ров, совершенно теряешь ориентировку. Можно долго идти по крепостному рву – он однообразен, и совершенно не дает представления о том, что вокруг. Обзор внутренного пространства крепости невозможен – его закрывает главный крепостной вал высотой 10-15 м.

Понять систему, по которой построена Керченская крепость, невозможно без знания основных военно-инженерных решений, использовавшихся в русской фортификации во второй половине XIX века. Такое знание можно почерпнуть только из специализированной литературы, которую неизбежно пришлось изучить после посещения крепости. Результаты этого анализа – своего рода рассмотрение применения теории на практике представляются читателю ниже.

По сути своей Керченская крепость – это прежде всего укрепления берега против флота. Система сухопутной обороны носит вспомогательный характер, обеспечивая береговые батареи от атаки с суши. Но именно на сухопутном фронте крепости наиболее полно прослеживаются тенденции, характерные для русской фортификации в то время. Однако обо всем по порядку.

Для решения основной задачи – обороны Керченского пролива – западнее Павловского мыса были построены береговые батареи № 2, № 3, № 4. (см. фото 1.) Сам Павловский мыс был также приспособлен для обороны пролива – к 1865 году от оконечности мыса параллельно фарватеру было построено искусственное основание, на котором возвели береговую батарею № 1. Поскольку батарея № 1 находилась практически на уровне моря, перед позицией батареи был построен волнолом из каменной наброски, который и сегодня выполняет свои функции. Кроме того, две береговых батареи были построены на левом берегу Павловской бухты. Приморские батареи могли обстреливать сосредоточенным огнем пытающиеся пройти в Азовское море по сужающемуся проливу корабли противника. Сам пролив предполагалось перекрыть поставленным в несколько рядов подводным минным заграждением и заранее устроенной преградой из каменной наброски. Причал для крепостных плавсредств, производящих постановку мин и сброс камней, располагался в северной части Ак-Бурунского мыса. Он сохранился и сейчас, и носит название Минного пирса.

Также приморский фронт Керченской крепости обороняли две мортирные батареи (так называемые Верхняя и Нижняя – см. рис. 2, фото 2). Если применение мортир на сухопутном фронте было вполне оправдано – навесной огонь мортир мог поражать противника, укрытого складками местности и сосредотачивающегося для штурма, то на приморском фронте эффективность мортир была весьма условной. В эпоху парусного флота из мортиры, имевшей низкую скорострельность, еще возможно было поразить палубу деревянного корабля, имеющего небольшую скорость или находящегося на месте (начиная с XVIII века наилучшим способом действия флота против берега считалась бомбардировка при постановке на якорь, что было блестяще продемонстрировано адмиралом Ушаковым при взятии крепости Корфу в 1798 г.).

Но во второй половине ХIХ века, с появлением паровых кораблей, превосходивших парусники в возможности маневра и не зависевших от ветра, поразить корабль из мортиры стало маловероятным, хотя скорострельность мортир 1860-1880-х гг. превышала характеристики более старых артсистем. Дульнозарядная мортира времен Крымской войны могла сделать не более 8 выстрелов в час, более поздние казнозарядные делали 20-30 выстрелов в час, что составляет не менее 2-3 мин на выстрел. В то же время флот вел бомбардировку береговых объектов, непрерывно маневрируя, а максимальная скорость броненосных кораблей 1860-1880-х гг составляла не менее 9-11 узлов (16,67-20,37 км/ч или 0,28-0,34 км/мин).

Однако же тенденция установки мортир, а позднее гаубиц (по сути являвшихся теми же мортирами) для обороны береговой линии сохранялась вплоть до 1910-х гг – гаубичные батареи были установлены даже на форте «Красная горка» под Санкт-Петербургом, строительство которого началось в 1909 г.

Применительно к Керченской крепости эффективность мортирного огня с берега могла быть несколько выше теоретической, т.к. корабли противника при прохождении фарватера в проливе не имели возможности маневрировать. Однако практического подтверждения этому нет, т.к. мортирные батареи Керченской крепости устарели, так и не сделав ни одного выстрела по противнику.

Но, как уже говорилось, наибольший интерес для исследователя представляет система сухопутной обороны Керченской крепости. Она несет как раз те особенности крепости второй половины XIX века, которые указаны в начале статьи.

Расположение укреплений сухопутного фронта крепости выбиралось таким образом, чтобы обеспечить береговые батареи от обстрела с суши. В то время дальность эффективного артиллерийского огня составляла примерно 2 км. Исходя из этого определялись размеры крепостей, и даже относительно небольшие укрепления могли иметь обеспеченное от бомбардировок ядро. В свою очередь сухопутные укрепления отделялись от береговых батарей земляными валами, предохранявшими от обстрела с моря.

Общая длина сухопутного сухопутного фронта крепости – около 3 км. Со стороны суши береговые батареи прикрывались большим центральным укреплением, называемым также форт «Тотлебен», к которому примыкали два люнета, Минский и Виленский. Промежуток между Минским люнетом и центральным укреплением перекрывался вынесенной вперед Литовской батареей. Западный вход в крепость, ведущий в центральное укрепление, был прикрыт равелином, ров которого соединялся с основным крепостным рвом.

Кроме того, на мысе Ак-Бурун имелось укрепление, соединенное длинной куртиной с фасом Виленского люнета. В Ак-Бурунском укреплении находятся и два других входа в крепость. (См. рис. 2.) В 1 км северо-восточнее Ак-Бурунского укрепления находилось самостоятельное передовое укрепление в форме редута, имевшего вид трапеции. Для исследования оно недоступно, т.к. территория до настоящего времени используется военными.

Как таковой крепостной ограды в виде стены в Керченской крепости не существует, на что уже обращалось внимание читателя. Противнику, решившемуся на штурм, должен был препятствовать гласис, на гребне которого за бруствером размещались позиции стрелков и артиллерии. Перед гласисом оборудовались передовые позиции, главным образом стрелковые, хорошо замаскированные – к сожалению, ни одна из них в настоящее время не может быть четко выделена на местности. За гласисом был устроен прикрытый путь, на который пехотинцы и артиллерия поднимались по аппарелям из крепостного рва.

Со времен возникновения первых крепостей ров служил препятствием для штурма, увеличивал время, которое противник находился под обстрелом лучников и метательных машин. Также, преодолевая ров, пехота, ведущая штурм, уставала физически, что не могло не сказаться в последующем рукопашном бою с гарнизоном крепости. Однако, уже с конца XV – начала XVI крепостной ров использовался как место сосредоточения гарнизона для активных действий против осаждающих, что вызвало изобретение прикрытого пути. С повышением роли огнестрельного оружия, и в первую очередь артиллерии в деле обороны и взятия крепостей, высокие стены потеряли обороноспособность, т.к. разрушались артиллерийским огнем. Это заставило уменьшить их высоту, и усиливать земляным валом не только снаружи, но и изнутри. С уменьшением высоты стен оборона рва сверху стала невозможной, поэтому в самом рву начали устраивать постройки оборонительного назначения.

Это как раз наблюдается в Керченской крепости – ров является основной оборонительной позицией. Противник, преодолев гласис, упирался в ров, имеющий глубину не менее 5 м. Аппарелей, дающих возможность спуститься в ров, немного, и их могло просто не оказаться на участке прорыва. Таким образом, солдаты противника вынуждены были спускаться в ров по штурмовым лестницами (или просто прыгать с риском получить переломы ног), находясь под ружейным и артиллерийским огнем с главного крепостного вала.

Ров Керченской крепости преимущественно состоит из прямых участков (см. рис. 2). Такая конфигурация давала возможность оборонять его продольным артиллерийским огнем из 17 капониров и полукапониров (в наши дни сохранилось 10) . Все капониры и полукапониры соединялись потернами с внутренними дворами укреплений. Поблизости от выходов из потерн располагались казематы дежурных частей. На вооружении полукапонира находились 4 орудия, капонир имел 7-8, разделенных на 2 группы по направлениям огня. При ширине рва 15 м выстрел из одного орудия картечью на короткой дистанции дает гарантированное поражение целей практически по всему профилю рва. Наличие 3-4 орудий обеспечивало стрельбу с высокой частотой и практически исключало прорыв солдат противника вплотную к сооружению и уничтожение прислуги ружейным огнем через амбразуры. (см. рис. 3, 4, фото 3).

Более того, рвы центрального укрепления, равелина и Виленского люнета имели дополнительные оборонительные сооружения – контрэскарпные галереи арочного типа с бойницами для ружейной стрельбы. Контрэскарпные галереи обеспечивали стрелковую оборону рва, а также служили началом для 82 контрминных галерей. Каждая галерея уходила под углом около 30 градусов на 50 и более метров в сторону противника и заканчивалась тремя пятиметровыми слуховыми рукавами, расположенными под углом 45 градусов друг к другу. Ширина галерей 1,8 м, высота – до 1,8 м, галерея могла снабжаться каменной одеждой в зависимости от грунта, в котором она проходила. Слуховые рукава соседних галерей пересекались, вследствие чего под землей образовывалась своеобразная сеть коммуникаций, дающая возможность гарнизону крепости выбирать места установки подрывных зарядов.

Преодолеть главный вал противник мог по верху под огнем гарнизона ( в этом случае препятствием также служила эскарпная стена высотой около 2 м). Другой способ прорыва за главный вал – через потерны. Однако, даже при условии отсутствия огневого противодействия с главного вала и из полукапониров, обнаружить входы в потерны человеку, не знакомому с планировкой крепости, достаточно сложно, в чем автор убедился на собственном опыте. Более того, потерны на входе и выходе перекрывались металлическими воротами, на уничтожение которых противнику требовалось время, за которое гарнизон мог перегруппироваться и организовать контратаку. Оборона потерны также могла вестись путем устройства баррикад и установкой на прямую наводку легких орудий, стреляющих картечью.

Потерны Керченской крепости вообще заслуживают отдельного рассмотрения. Всего их сохранилось не менее 20. Потерны внутри облицованы камнем, их ширина 2,7 м, высота 2,1 м. Несколько потерн имеют ширину 5 м и высоту 4,5 м – это наводит на мысль об использовании их для перемещения кавалерийских частей из состава гарнизона в конном строю, например, в ходе отражения штурма. Длина потерн различна, наиболее распространенная длина сохранившихся – 50 – 100 м. Потернами с внутренним двором укреплений связывались мортирные батареи, капониры и полукапониры, а также полукапониры с контрэкарпной галереей. (см. рис .4). Имелась 600-метровая потерна, связывавшая внутренний двор форта «Тотлебен» с береговыми батареями Павловского мыса, но в настоящее время она частично разрушена, и непроходима на ряде участков.

За обратным скатом главного вала были построены казематированные казармы, вмещавшие до 2500 человек гарнизона. Внутри центрального укрепления их располагалось семь, из которых до нашего времени сохранились четыре. Минский и Виленский люнеты имели по одной казематированной казарме, причем казарма Минского люнета имеет два этажа. Всего в крепости казарм было гораздо больше, но сейчас ввиду, того, что постройки подвергались разрушению, перестраивались и перепрофилировались, точно определить назначение каждого помещения имеющегося в крепости без знакомства с оригинальными планами не представляется возможным.

Большое внимание при проектировании крепости было уделено созданию запасов воды, продовольствия и боеприпасов. Крепость имела пять групп пороховых погребов общей вместимостью 22 тыс. пудов пороха, что обеспечивало запас на 56 тыс. выстрелов для орудий. Из сохранившихся построек пороховые погреба наиболее легко определяются – по периметру погребов была устроена обходная галерея шириной 0,75 м, которая играет роль теплоизолятора – для поддержания необходимого температурного режима хранения пороха.

Что касается водоснабжения, то в крепости имелось большое количество колодцев и подземных резервуаров. Кроме того, между Передовым и Ак-Бурунским укреплениями, были устроены два расположенных каскадом искусственных пруда, также служившие преградой штурму. Излишек воды из прудов сбрасывался в море по выложенному камнем водостоку. Остатки водостока и плотины нижнего пруда нельзя не заметить, если подходить к крепости в направлении Ак-Бурунского укрепления.

Однако вернемся к описанию оборонительных сооружений крепости. В случае прорыва противника за главный вал гарнизон сосредотачивался в центральном укреплении, вал которого, как и главный, имел артиллерийские и стрелковые позиции и господствовал над внутренними дворами прилегающих укреплений. Центральное укрепление – это редюит Керченской крепости – своего рода аналог главной башни средневекового феодального замка. Форт «Тотлебен» имеет форму неправильного многоугольника и окружен рвом со всех сторон, а не только со стороны поля, как остальные укрепления. Внутри крепости через ров центрального укрепления устроены мосты, которые при необходимости легко уничтожались защитниками путем взрыва или поджога.

Внутри самого форта «Тотлебен» также имеется редюит, выполненный в виде земляного ретраншамента с позициями для орудий, при необходимости выкатываемых из укрытий, и пороховыми погребами. Именно крепостной ретраншемент, а отнюдь не гора Митридат, является самой высокой точкой Керченского полуострова – его высота 110 м над уровнем моря. Наверх ведет одна дорога, устроенная в виде серпантина и простреливаемая артиллерией с вершины ретраншемента.

Помимо описанных сооружений, используемых для непосредственной обороны, сухопутный фронт крепости располагал шестью казематированными мортирными батареями. Практически полностью сохранившаяся мортирная батарея находится на Виленском люнете – там уцелел даже бруствер, прикрывавший мортиры от настильного огня с поля и делавший их практически неуязвимыми. В то же время, мортиры, в силу большой крутизны полета снаряда могли вести огонь по противнику, находившемуся в окрестностях крепости, в том числе и на закрытых позициях (за обратными скатами высот и т.п.), и являлись таким образом артиллерийским средством борьбы еще на этапе блокирования крепости противником и проведения подготовки штурма путем бомбардировки.

Таким образом, на основании всего сказанного ранее, можно сделать вывод, что в системе сухопутной обороны Керченской крепости были использованы все доступные на момент строительства фортификационные решения, приспособленные к местным условиям. Исходя из опыта обороны Севастополя, внутри крепости имелось большое количество убежищ для гарнизона на время бомбардировки. Система внутренних коммуникаций позволяла гарнизону быстро осуществлять перегруппировки и контратаки. Оборона крепости имела характер эшелонированной: 1 эшелон – гласис, 2 – ров, 3 – главный вал, 4 – вал форта «Тотлебен», 5 – ретраншамент на форте «Тотлебен».

В предоставленной в 1862 г. военному министру записке, Эдуард Иванович Тотлебен одним из достоинств русских крепостей (в их числе и Керченской) указывал, что внутри их не содержится обширных городов, с гражданским населением, для которого требуется заготовлять продовольствие и которое тормозит оборону крепости.

Керченская крепость была полностью окончена и приведена в оборонительное состояние к началу русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Но прошло всего лишь 5-10 лет, и существующие укрепления начали терять обороноспособность – дальнейшее увеличение дальности эффективного артиллерийского огня привело росту площади крепостей, образования вокруг старых крепостей в радиусе 5 и более км пояса фортов, что в перспективе привело к появлению укрепленных районов. В Керченской крепости подобных работ уже не проводилось.

Однако, несомненно, что в настоящее время Керченская крепость является единственным в Крыму столь крупным фортификационным объектом второй половины XIX века, и представляет интерес в качестве памятника истории и военной архитектуры.