2008 г. Как уникальные экспонаты попадают на «черный рынок антиквариата»?

Дмитрий Литвиненко

Дата: 06.03.2008. Как уникальные экспонаты из музея Будянского фаянсового завода попадают на «черный рынок антиквариата»?

Закрытый музей. 7 000 экспонатов – фарфор и керамика, коллекция музея при Будянском фаянсовом заводе. Сегодня завод на стадии ликвидации, музей закрыт для посетителей. Харьковские коллекционеры утверждают: вещи из Будянского музея попадают на антикварный рынок.

У будянских краеведов – праздник. В поселке открывают сразу две мемориальные доски, которые объединяет одно имя – Матвей Кузнецов. Остатки церкви, построенной на средства купца Кузнецова в конце 19-го века, и сельская больница – создатель тот же. Улицу в честь Кузнецова в Будах назвали, теперь краеведы мечтают собрать денег на бюст купца, без которого поселок бы не состоялся.

Фаянсовая фабрика Кузнецовых основана в конце 19-го века. К началу двадцать первого акционерное общество «Будянский фаянсовый завод» ликвидировано, рабочие разбирают цеха и вывозят кирпич. Музей при заводе – глиняный учебник истории – закрыт. Билет не купить: посещение – после долгих согласований с фирмой-ликвидатором завода и переписки с областным управлением культуры.

Краевед Татьяна Безрукова пишет о будянских мастерах книгу, в музей попадает по той же сложной схеме: «В ноябре-декабре мы со специалистами фотографировали тут все. Ну, наверное, не все – так, чтоб досконально фотографировали. Но как минимум визуально – все стоит на месте».

Инвентарные номера, материально отвественные лица и охрана: музею ничего не угрожает, утверждают ликвидаторы завода. Гости, которые, открыв доску, попали в музей на экскурсию, в сохранности фарфора и фаянса не уверены.

Те, кто раньше видел коллекцию, утверждают: трехъярусных самоваров было восемь, теперь один. Со стенда дореволюционного кузнецовского фаянса исчезли несколько работ – их заменили «черепками», делится наблюдениями правнучка основателя завода Оксана Орлова. Она живет в Нововодолажском районе, занимается бизнесом и называет себя наследницей Кузнецовых.

Сейчас пытается оформить права на завод и музей – законодательство позволяет. Что делать с музеем, знает: коллекцию нужно перевозить в Харьков. Оксана Орлова, правнучка Матвея Кузнецова: «Передать его в город. Чтоб люди могли на него смотреть. Что было сделано, что сделали мои предки».

Оксана Орлова едет в Харьков консультироваться по вопросам наследства. Историк Андрей Парамонов вызвался помочь, причем без комиссионных. Сначала к нотариусу, потом в архив – Андрей уверен в успехе. Зачем ему это – объясняет просто: музей нужно спасать, из надежных источников получил информацию: коллекция тает.

Андрей Парамонов, историк: «Насколько мне объясняли люди, которые видели экспонаты из этого музея, которые продавались в Харькове. По всей видимости, оттуда они пропадают».

Владислав Гунько, председатель клуба коллекционеров: «У кого-то в музее дома стоит. Тем более, есть люди, которые что хотят, то и купят».

Шесть дней в неделю тут дискотека, в воскресенье утром харьковский клуб «Апельсин» становится антикварным рынком. Здесь меняются и прицениваются, покупают и продают – от марок до раритетных орденов и коллекционных сервизов. Например, двуглавый орел – клеймо поставщика императорского двора. Или кузнецовская вещь – салатница начала 20-го века, сделано в Будах. Но точно – не музейный образец. Цена – 30 гривень, вещь битая, кроме того – ширпотреб.

Коллекционеры утверждают, при Кузнецове в Будах делали массовую и не слишком утонченную посуду. Впрочем, не без исключений: сервизы в единичном экземпляре, коллекционные статуэтки, нестандартные модели – имиджевые продукты фабрики Кузнецов. Сколько может стоить столетний фарфор и фаянс, коллекционеры не комментируют, предлагают листать каталоги.

В них статуэтки – от сотни долларов и до десяти тысяч. Настенные тарелки – по пять сотен, медальоны, полные сервизы, вазы – цифры с тремя нолями. На рыночные столы такое не выставят – дорого, да и законность под вопросом.

Коллекционер: «Здесь – нет, эти вещи просто так не выставляются на продажу, это своего рода коллекционники. Прежде чем эту вещь из музея как-то достать или взять, все нужно обыграть в законе. Далее делается запрос, по компьютеру, через Интернет. И даже не надо вещь, делается фотография в Интернет и можно выставить на аукцион, сейчас это очень распространено».

В стороне от столов настоящие коллекционеры общаются и пьют кофе. Действительно стоящие вещи продаются именно за этими столами. Заказ, звонок, доставка. Спрос стабильный, который не перекрыть предложением. В цену входят советские раритеты – их покупают для перепродажи: харьковская цена в Москве удваивается, в Европе – меняется уже порядок.

Вазу в честь десятилетия победы 45-го в Будянском музее называют изюминкой коллекции. Внушительные размеры, но работа тонкая, роспись ручная. Всего таких было пять, сохранилась – одна. Еще один раритет – ручной работы керамический камин. На заводе утверждают: не против избавиться от коллекции, например, передать ее в Исторический музей. Но не берут – не хватает площадей. Видимо, коллекция не слишком ценная и интересная, делают вывод ликвидаторы.

Музей закрывается до следующей редкой экскурсии.