2009 г. Откуда Лувры берутся

Наталья Гончарова, Анастасия Рахманина, Марта Борисова

Дата: 24.09.2009

…Музеи создают либо чудаки, либо войны и революции, когда на старинное кольцо можно было выменять буханку хлеба и выжить. Работы Малевича и Пикассо, Репина и Васнецова, Айвазовского и Шевченко – всего около семи тысяч экспонатов – гордость Пархомовского художественного музея. Более полувека назад уникальную коллекцию начал собирать учитель истории Афанасий Лунев с местными школьниками.

Пархомовка – небольшое село в Краснокутском районе, в ста километрах от Харькова. Когда-то Императрица Екатерина ІІ подарила его генерал-поручику гусарского полка Ивану Подгоричани за особые заслуги. Сейчас в память о графе в Пархомовке остался его трехэтажный особняк, в котором и располагается музей.

Как попали многие уникальные экспонаты в коллекцию «сельского Эрмитажа», сейчас уже никто точно не скажет – об этом знал лишь сам Афанасий Лунев, но его нет в живых уже шестой год.

– Музей ведь создавали не профессионалы, а сельский учитель с детьми, которые были и экскурсоводами, и директорами. Поэтому даже учетных записей никто не вел, не говоря уж об искусствоведческих экспертизах, – объясняет младший научный сотрудник музея Оксана Жадан.

Первые экспонаты в коллекции появились в 1947-м. Их ученики с учителем собирали по окрестным селам. Случалось, в сельских хатах находили уникальные вещи. Так в школьный музей попали, например, «Портрет Веры Харитоненко» работы Репина, акварели Иванова, натюрморт Серова, пейзажи Васильковского. В голодные годы настоящие шедевры обменивались на ведро картошки.. Иногда местные жители дарили «сельскому Эрмитажу» ценнейшие экспонаты. Например, жительница Пархомовки однажды принесла карандашный рисунок, который много лет хранился в столе отца. Оказалось – работа Тараса Шевченко.

Скорее всего, допускают в музее, многие шедевры попали в сельские хаты из усадьбы Павла Харитоненко – крупнейшего в Российской империи сахарозаводчика, который в конце позапрошлого века стал хозяином Пархомовки. Помещик-меценат собрал в свое время богатейшую коллекцию живописи и икон. В революцию его имение разграбили жители окрестных сел.

Из Эрмитажа и Кремля

В 1950-х коллекция начала пополняться подарками от художников и скульпторов, с которыми пархомовцы завели переписку. Откликались на просьбы школьников и «взрослые» музеи: Эрмитаж, музей Московского Кремля, Государственный музей изобразительного искусства им. Пушкина.

– Отцу очень помогали личные связи. Например, он был близко знаком с директором Эрмитажа, у него был доступ к хранилищам. Бывало, на таможне задерживали картины или иконы, и конфискат отправляли в запасники Эрмитажа. На какое-то время эти ценности были ничьи, пока их не распределяли по музеям. На эту «раздачу», благодаря знакомству с директором, отец успевал – так это и попадало в Пархомовку, – рассказывает сын основателя музея Петр Лунев.

Так, например, в музее появились работы Кандинского, акварели Айвазовского (размером с открытку), плакаты Маяковского (декорации к революционным спектаклям), гравюры Джованни Пиранези XVIII века (для них дорогую бумагу жертвовал сам Папа Римский). Из Эрмитажа и Кремля в Пархомовку попали и уникальная коллекция немецкого фарфора позапрошлого века, и старинные работы китайских мастеров.

Пикассо не обиделся

Гордость пархомовской коллекции – четыре работы Пабло Пикассо. Знаменитого «Голубя мира» и «Портрет неизвестного» подарил сельскому музею Илья Эренбург, которому они достались от самого Пабло.

– Он написал Пикассо о нашем музее и спросил, не обидится ли тот, если его рисунки будут подарены детям. Пикассо ответил, что не обидится, и так эти вещи оказались у нас, – хвастаются в музее. Еще две работы мастера – расписанные им тарелка «Ныряльщица» и ваза «Человек и сова» – подарил пархомовцам московский музей им. Пушкина.

– Керамикой Пикассо стал заниматься, когда ему было уже за семьдесят, таких работ в мире сохранилось немного, а те, что есть, встречаются в единственном экземпляре, – говорит Оксана Жадан.

«Обычный мальчик Казимир»

Пархомовка уникальна еще и тем, что здесь вырос автор «Черного квадрата» – отец Казимира Малевича почти пять лет работал управляющим на сахарном заводе Павла Харитоненко. Когда в 1890-м семья переехала в Пархомовку, будущему художнику было 11 лет, и здешнее сельскохозяйственное училище стало для него первой школой (до этого родители нанимали домашних учителей).

О том, что в их селе вырос знаменитый художник, пархомовцы знают, но говорят об этом, как о чем-то заурядном.

– У нас тут веками работали и поляки, и болгары, и немцы, и австрийцы. До сих пор потомки их живут, каждый третий – Адольфович. Так что нас Малевичами не удивишь! – отмахивается местный житель Иван Григорьевич.

В музее хранится одна из работ художника – «Супрематизм-65». В музей ее когда-то принес сам Афанасий Лунев, а вот откуда она у него взялась – до сих пор никто не знает.

Искусствовед Алексей Титаренко:

– Алексей, знаете ли вы про музей в Пархомовке?

– Да, слышал, конечно. Там, вроде, Рембрандт есть.

– И не только! Пикассо, Малевич, Айвазовский, Репин… Существуют ли в Украине подобные музеи – уникальные коллекции в глухой провинции?

– Есть Олеський замок в 100 км от Львова. Там серьезная коллекция средневекового искусства, собиравшаяся 500-600 лет. Это – филиал Львовской Галереи Искусств, хоть и расположен в маленьком городке. А в Переяслав-Хмельницком – крошечном городочке Киевской области – вообще интересная ситуация: еще при СССР там появился директор музея – большой энтузиаст, который за 30 лет создал 18 музеев. Настоящий фанатик искусства – сам все придумывал, находил, стаскивал. Подобные музеи ведь так и рождаются: появляется фанатик, который своими руками создает в городе культурную среду.

– Как вообще экспонаты попадают в музеи?

– Девяносто процентов сегодняшних музейных экспонатов попали туда еще после революции, когда большевики национализировали богатейшие частные коллекции. А при СССР проводились ежегодные закупки на деньги тогдашнего Минкульта. Существовала специальная Дирекция выставок, которая отбирала работы известных советских художников и скупала их для музеев. Подобная практика существует и сегодня: экспертная комиссия выбирает, чьи работы стоит купить и за сколько.

– А работы заграничных художников?

– Их покупать у музеев нет возможности – дорого. Один из самых распространенных сегодня способов пополнения украинских музейных коллекций – это дарение: частными коллекционерами и самими художниками.

– Вернемся к маленьким уникальным музейчикам. Реально ли сегодня в каком-то селе «откопать» шедевр? Или все уже понаходили?

– Я думаю, реально, ведь еще в те, советские, времена говорили, что ничего уже нет, а люди находили. Главное – желание.

Воры покушались на музей дважды

В 1984-м, когда музей охранял лишь милицейский пост, расположенный в нескольких сотнях метров от особняка, неизвестные похитили из коллекции 37 экспонатов. Среди них – старинные иконы и несколько картин Айвазовского. Тогда был объявлен всесоюзный розыск, но выйти на след похитителей не удавалось несколько лет. А потом в милицию позвонил перепуганный комендант одного из студенческих общежитий в Москве и сообщил о странной находке.

Африканские студенты, уезжая на каникулы, оставили в камере хранения сверток. Он пролежал там несколько месяцев, пока дежурная не решила развернуть его. Внутри оказались две картины, икона и пакет с фотографиями еще 18-ти похищенных из Пархомовки экспонатов. Задержать воров так и не удалось. Вернуть в музей все украденное – тоже.

Второе покушение на пархомовские шедевры было в октябре 2007-го. Двое мужчин – в париках и с приклеенными бородами – вошли в музей как посетители, а потом набросились на охранников. Грабители пытались вынести две картины: гравюру с картины Рембрандта и полотно Ван Дейка – но, когда завязалась перестрелка, бросились бежать, оставив картины. Нападавших задержали через 4 дня, оба получили сроки – 8 и 14 лет.

За кусок хлеба шедевры отдавали не от хорошей жизни

Возможно Пархомовский музей – приятное исключение из неприятного правила. Ведь далеко не всегда коллекции музеев пополнялись экспонатами, которые люди отдали добровольно. Так, во времена войн, революций, социальных потрясений картины, ценности, драгоценные предметы культа отбирали силой – часто вместе с жизнью владельцев. Так – на крови и страданиях – создавалась основа, на которой нынче стоят многие музеи мира….

В прошлом году в парижском Музее искусства и истории иудаизма прошла выставка с говорящим названием «Кому принадлежали эти картины?». На ее создание натолкнула книга американского журналиста Гектора Фелициано «Утраченный музей» о сотнях тысяч произведений искусства, отнятых фашистами у евреев во время Второй мировой, а затем спокойненько осевших в картинных галереях и музеях Европы и Америки. Книга Фелициано вышла в 1996 году, и в музейном мире поднялась паника: как возвращать, кому возвращать – это же наши коллекции, о чем вы?!

Вопрос т. н. «трофейного искусства» – по сей день один из самых спорных в музейном деле. В лучшем случае экспонаты возвращают государству, из которого их вывезли. И лишь в редчайших случаях – законному владельцу или его наследникам.

Так, к примеру, в свое время дочери Эдмонда де Ротшильда Жаклин вернули картину Питера де Хоха «Женщина, пьющая вино» (XVII век). В войну работу конфисковали и передали в личную коллекцию Геринга. После войны Жаклин сумела доказать свое право собственности, показав фотографию зала в особняке Ротшильдов, где на стене висит та самая картина. Позднее Жаклин подарила картину Лувру. Но грабили-то не только богачей Ротшильдов, а и сотни тысяч людей, следов которых ныне и не сыскать. Да никто особо и не ищет…

В центре той прошлогодней парижской экспозиции из 53-х картин были знаменитые «Купальщицы» Густава Курбе. Их в октябре 1940-го министр иностранных дел Третьего рейха Иоахим Риббентроп лично купил «по сходной цене» у парижского галерейщика. А тот ранее выменял картину у прежнего владельца… на еду.

Риббентроп передал «Купальщиц» Гитлеру, который хотел создать в австрийском городе Линце величайший в истории музей. Несостоявшийся художник Гитлер лично возглавил программу по собиранию коллекции, получившую название «Секретная миссия «Линц» или «Музей Фюрера». После войны «Купальщиц» вернули Франции, где работа украсила собой собрание музея Орсэ. Но подлинного владельца обнаружить не удалось.

Это – один единственный случай. А сколько таких преступно растерянных картин всего за время войны собрал ERR (Einzatstab Reichleiter Rozenberg, Оккупационный штаб рейхсляйтера Розенберга – спецподразделение, созданое на оккупированных территориях в 1940 году и занимавшееся систематической конфискацией предметов, так или иначе связанных с изобразительным искусством)? И сколько потом «трофеев» осело в коллекциях музеев? В том числе и музеев бывших стран Союза: когда после победы «советы» фактически «грабили награбленное», вывозя из Германии ценности, ранее ввезенные туда со всей Европы (не только из СССР).

Как можно сосчитать, сколько всего во время войны разграбили мародеры? Сколько, в конце концов, было выжато-выморочено советским государством из своих же людей? Вот как вспоминает практику обмена ценностей на еду очевидец Голодомора Григорий Нудьга:

«Ми довідалися, що у містах відкрито крамниці «Торгсін», де за золото й срібло можна купити хліба. Батько мій (двічі поранений на імперіалістичній війні) мав медалі з чистого срібла, мати – срібний хрестик і золоті сережки. Вирішили їх здати, аби врятувати сім’ю. Найближчий такий магазин знаходився у Києві. Треба їхати.

Взяли у сільраді дозвіл на купівлю залізничного квитка, заховали у хустини останні дорогоцінності. Для хліба я знайшов старий, виплетений із лози, кошик, застелив його драною рядниною, і ми, троє вчителів, поїхали. У Києві довідалися, що крамниця «Торгсіну» – на Бессарабці.

На Бессарабці мені за дві медалі з чистого срібла дали дві хлібини, а за золоті сережки – чотири. Я тоді зрозумів: голод створено свідомо. Адже «Торгсіни», де продавали кілька хлібин за золото, привезене із сіл, відчинено не випадково, а з єдиною метою: видавити цінності з голодних селян».

Потом эти крестики и медали, предметы иудаики, картины, антиквариат либо переплавлялись, либо оседали в коллекциях музеев. Тех самых коллекциях, на которые мы сейчас любуемся. Никто не говорит, что нужно все взять и раздать, нет. Во-первых, владельцев действительно не сыскать, во-вторых, спорный вопрос: что – достояние нации, а что – частная собственность. Но так или иначе, заходя в музей, важно просто помнить о том, что ценой некоторых из представленных в нем вещей вполне могла быть человеческая жизнь.

Джерело: “Газета по-киевски”