Початкова сторінка

Прадідівська слава

Українські пам’ятки

Здобудеш Українську державу
або згинеш у боротьбі за неї!

Богдан Хмельницький

?

2009 г. Cуботов

Автор – agritura

Дата: 25.01.2009

Итак, Суботов. Не думайте, я не ошиблась – название села пишется с одной «б». Да еще и ударение ставится на первый слог. Не от «субботы» берет свое имя старинное поселение, а от «Субы», названия реки. Сама река, вероятно, названа от слова «суба» – жертвенный огонь перед идолом языческого бога Перуна. Скорее всего, здесь селились древнеславянские племена идолопоклонников, и где-то рядом было их святилище.

Сейчас это село, в котором проживает более 800 человек. Расположено оно на правом берегу Тясмина, в который и впадает Суба и еще меньшая Суботка. Место расположено недалеко от так называемого Холодного Яра, прорезающего в числе других Холодноярское плоскогорье. Это бывший горный массив, сгладившийся и «осевший» от времени. Плоскогорье на 250 метров возвышается над уровнем моря и имеет в диаметре около 3 км. Испещрено оно вдоль и поперек ярами (Холодный, Гайдамацкий, Гадючий и др.) и речушками.

От Чигирина на машине сюда добираться минут двадцать, а то и меньше. Дорога с отличным покрытием совершенно пустая, паломничества туристов пока не наблюдается. Место красивое и немного странное – большинство построек находятся на возвышении, при въезде на горе стоит одинокая мельница-«ветряк», а вокруг – поля, поля… Бескрайние пустынные поля. Не покидает ощущение, что забрались мы на самый край земли, в такую даль, что дальше и ехать нет смысла – ничего больше, кроме этих безнадежных полей по дороге не встретится.

На месте, где когда-то была усадьба Хмельницких, сейчас организован музей. Нам даже продали билеты в замызганном вагончике. Билеты, кстати, презанятные: на них схематически нарисована карта казацкого туристического маршрута и указаны его основные пункты.

Первые упоминания о Суботове связаны с именем отца Богдана Хмельницкого, Чигиринского подстаросты Михаила. Тогда (1612г) здесь был основан хутор, которым Михаил владел до своей смерти в 1620г. Поселения людей здесь были задолго до прихода гетманов. В непосредственной близости обнаружены археологические находки времен поздней бронзы и предметы зарубинецкой культуры. Предполагают, что свою усадьбу Михаил построил прямо на остатках древнего «бронзового» поселения, он которого на то время сохранились следы рвов и земляных насыпей.

Богдан решил поселиться здесь в 1646, тогда же получил и королевскую привилегию (верительную грамоту) на владение хутором. Нападение и разорение хутора соседом, старостой Домеником Чаплинским, которое описано в моем рассказе о Чигирине, произошло через год, в 1647г. Основной причиной конфликта считается спор из-за женщины, однако, возможно, одной из претензий Чаплинского был и сам хутор Суботов.

Поселение было без определенного хозяина около 26 лет, весьма вероятно, что сюда протягивал свои «загребущие ручки» Чаплинский. В жалобе, написанной Богданом после нападения, он указывал, что «имение» его включало «четыре пруда рыбных и мельницы, нивы и луга, на что имел привилегию его королевской милости». Был у него рогатый скот, кони, овцы, 400 скирд многолетнего сена в 60 снопов каждая, были у него и пасеки, шинки с пивом и медом. Сам он оценивал свое состояние в 1000 золотых, а для того времени деньги это были немалые.

Богдан победно вернулся сюда в начале 50годов 17 века, будучи уже гетманом, и основал здесь свою загородную, неофициальную, резиденцию. В Чигирине он бывал «по долгу службы»: собирал советы, вершил суд, принимал послов, проводил военные смотры, а здесь он отдыхал и занимался своей семьей и хозяйством.

Резиденция была построена в виде крепостного укрепления. Даже построенная в 1652 г Ильинская церковь имеет признаки оборонительного сооружения – аскетичная почти квадратная форма, толстенные стены, кованая дверь, высоко расположенные узкие окна-бойницы. Это, как сейчас говорят, знаковая постройка. Вернее, «дензнаковая»: изображение Ильинской церкви вы можете видеть на 5-гривневой купюрой. До посещения Суботова, надо признаться, я никогда не обращала внимания, что изображено на наших деньгах (после этого на другой купюре “обнаружила” я и крепость Любарта в Луцке).

Чуть поодаль стояла еще одна церковь, Михайловская, которую Богдан выстроил на несколько лет раньше в честь отца. Она была совершенно другая и напоминала, скорее, трехчастную церковь, сооруженную тогда на вершине Замковой горы в Чигирине. Именно в ней, а не в Ильинской церкви, как считалось раньше, был погребен Тимош Хмельницкий.

Укрепления здесь были и до Хмельницких. Были они довольно хорошо организованны – защитный ров, двухъярусный земляной вал, увенчанный деревянным частоколом, деревянные же сторожевые башни по углам. Археологи утверждают, что деревянные конструкции были и в основании валов. Они укрепляли сооружение. Кроме того, местные жители были обязаны ежегодно подсыпать валы.

Существовала и мощная система подземных ходов, местами укрепленных «пальчатым» кирпичем, из которого возведена и Ильинская церковь. Ходы пронизывают всю землю в окресностях Холодного Яра. До недавнего времени в обвалы этих ходов иногда проваливались люди и повозки с лошадьми. Сейчас, говорят, подземная система сильно повреждена, в ней нарушена вентиляция – под землей быстро гаснет свеча.

Рыть ходы в этой местности всегда любили и умели. Погреба некоторых местных селян тянуться под землей на несколько метров. Многим из них сотни лет. С подземельями связано много легенд, суеверий, рассказов о таинственных кладах, зловещих захоронениях и хитроумных побегах. Вернувшись к описанию местных фортификаций, добавлю, что казаки использовали некоторые своеобразные хитрости.

На валах, к примеру, в нескольких метров от стен, густо высаживались кусты быстро растущей дерезы (дереза русская – колючий ядовитый кустарник семейства пасленовых). Взобравшийся на вал вражеский воин попадал в западню колючих зарослей и завязал в ней на долгое время, совершенно беззащитный перед открытым обстрелом со стен.

Дереза, помимо прочих своих гадостных свойств, быстро загорается и горит с огромной температурой – около 1000 градусов. Напалм! При случае ее можно было и поджечь. Правда, высаживать ее прямо под частоколом не стоило – сами защитники могли ненароком поджариться при помощи зловредной колючки.

Богдан Хмельницкий значительно укрепил суботовскую крепость, построив здесь несколько массивных каменных построек. Это был настоящий замок. Интересно, что в остатках стен обнаружены глыбы белого известняка, который нигде не встречается в данной местности. Говорят, ее привозили издалека по водам Тясмина на лодках. Определено даже место, где стояла пристань. Существует несколько старых изображений суботовских построек, правда, все они были созданы уже после Богдана, во времена упадка поселка.

На известной акварели Т. Г. Шевченко «Богдановы руины» изображено не основное здание резиденции, как предполагалось ранее, а оборонительная башня. Площадь постройки слишком мала для жилого помещения, стены слишком толсты, причем наружная стена более толстая, чем выходящая во двор. По результатам раскопок возникла предположение, что в основании башни была «холодная» – камера заключения, куда помещали провинившихся.

Помещать было кого – военный гарнизон, по мнению историков, составлял не менее 200 человек. Даже руины постройки не дожили до нашего времени – их разобрали, а кладку использовали для постройки зданий Медведовского монастыря. Предположительно, гетманский двор состоял из следующих построек: дом гетмана, дом семьи гетмана, дом для челяди, дом для стражников, сторожевая башня (тюрьма), кухня-пекарня, конюшня и скотный двор, церкви, погреб для продуктов, баня, колодец, ворота и ограда.

Еще несколько забавных рисунков в стиле «грузинского примитивизма» сделал француз Доминик Пьер де ла Фриз. Он работал на Российское научное общество и был послан для изучения Киевской губернии в начале 50-х годов 19 века. Он оставил подробные описания, обмеры и схемы. Смешно зарисовал постройки, памятные знаки, инструменты, наряды местных жителей. Правда, более поздние исследования показали, что француз был не всегда точен в своих описаниях – то ли всю свою работу он делал так, как рисовал: схематично и поверхностно, то ли местные жители «присадили» заезжего гостя на местную же «оковиту».

Раскопки замка Хмельницкого проводились еще при Союзе, правда, фрагментарно и скромненько – не хватало финансирования. Сейчас на месте «замчища» кипит работа – Ильинская церковь и колокольня с размахом реставрируется, над раскопом Богданова замка возведен защитный павильон. Вокруг церкви крутится человек тридцать строителей. Еще с десяток археологов задействованы на зачистке раскопа.

На раскопках еще много лет назад найдены богатые печные изразцы (одна такая плитка стоила в свое время большого откормленного гуся или 10 куриц), из которых воссоздали печь, выставленную в музее в Чигирине. Там же откопали образцы дорогой керамики. Керамика, кстати, была местная – здешние мастера славились своими изделиями далеко за окрестностями староства. Толщина стенки некоторых изделий не превышала нескольких миллиметров.

Приведены в порядок две прилежащие крестьянские усадьбы 19 века. Сейчас в них этнографический музей, частично – под открытым небом. Нас они не слишком впечатлили: множество подобных хат имеется в музее Пирогово под Киевом. К сожалению, густая застройка современного села не позволяет расширить реконструкцию и раскопки. Михайловская церковь, стоявшая чуть поодаль, скорее всего, погибла безвозвратно. Хотя, может быть, и ее восстановят по рисункам на другом месте.

Останки похороненного в ней Тимоша, старшего сына Богдана, искать бессмысленно – его, как и тело Богдана, в 1662г извлекли из могилы и уничтожили поляки под предводительством Стефана Чарнецкого, захватившего Суботов. Тогда же была разрушена и крепость. Чарнецкий, к слову, считался славным военачальником Речи Посполитой. Воевал он не только с Богдановым трупом, они сталкивались на поле боя и при жизни гетмана.

Чарнецкий принимал участие практически во всех сражениях с казаками, позже – в стычках с уже русско-казацкой армией, еще позже – в бесславной войне со Швецией. Существует легенда, что казаки успели сделать подкоп под Ильинскую церковь и выкрасть гроб Богдана, заменив его другим покойником, а самого Богдана перезахоронили в тайном месте, но мне в это верится мало.

Думаю, исторические трупы сразу были уничтожены, как только ляхи ворвались в город – уж очень они не любили Хмеля. Есть версия, что казаки, мол, прекрасно понимали, что шляхта захочет непременно рассчитаться с Хмельницким, пусть даже мертвым, и выкрали его тело еще до захвата города, но тогда совсем не ясно, зачем было делать лаз. Легенды о чудесном спасении легендарных останков бродят в народе до сих пор.

Так или иначе, то, что сейчас называется могилой, склепом Богдана – красивая рака из белого мрамора у правой стены Ильинской церкви, – таковою является только символически. Самого тела там нет уже 350 лет. Да и не было никогда – считается, что Богдан был похоронен не в самой церкви, а рядом с ней, у стены. В Ильинской церкви сейчас отсутствует иконостас, его на время убрали, чтобы не испортить во время ремонта стен.

Еще пару слов хотела бы сказать о Тимоше. Это был старший, любимый сын Богдана. Был еще Юрий и три дочки. Именно на Тимоша Богдан возлагал большие надежды, именно ему он собирался передать свою гетманскую булаву. О безмерной любви к сыну свидетельствует и оставшаяся безнаказанной странная казнь Мотроны Чаплынской, которую совершил Тимош в отсутствие отца. Напряженные отношения между мачехой и пасынком возникли сразу. Считается, что виной им был зловредный нрав второй жены Хмельницкого.

Богдан часто и подолгу отсутствовал в Суботове, оставляя на это время Тимоша полномочным хозяином. Наверное, присутствие еще одной хозяйки, Мотроны, сильно раздражало парня. В момент очередной отлучки гетмана Тимош обвинил Мотрону по нескольким статьям и судил ее скорым судом. Ей вменялось разворовывание казацкой казны, пьянство, супружеская измена и создание заговора против гетмана с целью его убийства.

Сразу же после суда Мотрона была повешена вместе с шестью своими близкими и родственниками, включая тещу Богдана. Подобная поспешность слишком смахивает на сведение личных счетов. Тимош, если бы он был непреклонно уверен в своей правоте и имел непогрешимые доказательства, мог спокойно дождаться приезда отца. Однако, Богдан, вернувшись, домой никак не наказал сына. То ли поверил его аргументам, то ли просто не решился поднять руку на любимого сына, то ли Мотрона ему самому надоела.

Правда, многие источники утверждают, что гибель жены он перенес как личную трагедию и долгое время был в депрессии. После смерти жены и женитьбы Тимоша Богдан поселил молодых в Суботове и сам здесь отныне появлялся крайне редко.

Сам Тимош погиб трагически в молодом возрасте. Богдан мечтал женить сына на знатной девушке и выбрал ему в невесты дочь молдавского господаря Лупулла красавицу Домну Розанду. Лупулл не слишком обрадовался такой перспективе и заупрямился, и тогда Богдан двинул на него полки. Силой добившись своего, Богдан, как говорится, «за что боролся, на то и напоролся»: злосчастный Тимош погиб вскоре после свадьбы как раз из-за «молдавского вопроса».

Как примерный зять, он обязан был отстаивать интересы тестя. Он пришел ему на помощь под Сучавой, неподалеку от Каменца-Подольского, где происходила битва Лупула со свергнувшим его Стефаном Гергицом, где и был смертельно ранен. Умер он через несколько дней, гроб с его телом привезли в Чигирин, а похоронили Тимоша в Суботове. У него остались сыновья-близнецы, которых несчастная Розанда родила за несколько дней до похорон мужа. Их судьба неизвестна, как и дальнейшая судьба вдовы Тимоша.

Старшего сына Хмельницкого современники вспоминали как отважного и решительного, но крайне жестокого человека. В 1654 году, вскоре после смерти Тимоша, Суботов посетил антиохийский патриарх Макарий, едущий из Чигирина Этот визит Павел Алеппский, сопровождавший его, описывает так:

«2 августа… мы прибыли в селение, по имени Суботов, где обыкновенно жил покойный Тимофей, сын гетмана. Жители вышли нам навстречу крестным ходом и повели нас в большую новую церковь во имя св. Михаила. В ней собраны сокровища армянских церквей, которые были разграблены и разрушены покойным Тимофеем в Сучаве… В этой церкви гробница Тимофея. Жена его, дочь Василия (Лупулла), господаря Молдавии, несколько раз посетила нашего владыку патриарха…

В воскресение утром после утрени, мы совершили в ее присутствии поминовение по ее супруге, над гробницею которого, по их обычаю, висит большая хоругвь, на которой написан весьма схожий портрет героя верхом на коне, с мечем в правой руке и с булавою в левой и с изображением на переднем плане Молдавии, как страны, которую он пошел завоевывать. Его бедная жена…живет во дворце своего супруга, кругом которого он выстроил укрепление с окопами, а теперь гетман, его отец, чтобы увеличить пышность дворца, строит насупротив него, на возвышенности, каменную церковь св. Илии пророка.

Мы заметили в ее строении несколько громадных камней, величина которых возбудила в нас изумление. На вопросы наши нам сообщили, что камни эти привезены из города, принадлежавшего татарам, в пяти милях отсюда, где татары имели большую мечеть. Гетман разрушил ее и увез камни для сооружения из них этой церкви».

Безвольный и совсем юный Юрий Хмельницкий мало подходил на роль гетмана, однако ему вручили булаву у смертного одра Богдана, чтобы угодить умирающему гетману. Родился Юрий в 1641г (дата рождения Тимоша не известна), то есть на тот момент ему было всего 16 лет. Сразу после смерти Богдана Юрий совершил вполне разумный поступок – уступил булаву Ивану Выговскому, а сам поехал учиться. Правда, через четыре года Выговский начал сношения с поляками, за что был отстранен от власти.

Теперь Юрия избрали гетманом во второй раз. Он участвовал в нескольких сражениях, потерпел сильно поражение от татарско-польской армии под Слободищами и вынужден был подписать согласие привести казацкое войско под присягу польскому королю. Большая часть казацтва взбунтовалась, их возглавил родной дядя Юрия Яким Сомко, на помощь которому пришла русская армия. Из-за союза с поляками Юрий Хмельницкий стремительно терял популярность и вынужден был уйти в монастырь под Корсунем. Там у него начались первые приступы психического расстройства.

В это время внутренние казацкие «разборки» продолжались, подогреваемые поляками, московитами и татарами. После чахорды гетманов, турки, набиравшие силу и влияние, решили поставить на захваченных территориях гетманом своего кандидата. Им и стал Юрий Хмельницкий, который к тому времени покинул монастырь. Он должен был носить титул не только гетманский (в третий раз), но и князя сарматийского и быть турецким наместником на землях Малороссии.

Поселился новый властитель в Немирове и оттуда правил под надзором турков. Тут у него, похоже, совсем «съехала крыша». Он бесконечно затевал суды с местным населением, казнил всех, кто попадал под руку, словом, самодурствовал, как мог. Турки забеспокоились и отстранили Юрия, однако вскоре, после гибели его преемника, зачем-то опять вернули булаву (в четвертый раз за жизнь!) «скорбному головушкой» сыну Богдана. Дальнейшее поведение Юрия по отношению к местному населению сложно назвать адекватным.

Кровавые бессмысленные репрессии достигли предела, народ роптал, да так, что даже турки возмутились. Юрия отправили в Константинополь, судили, после чего удушили, а труп сбросили в реку. Эх, Юрик! Учился бы ты дальше!

Так что в ныне забытом Богом Суботове и его округе когда-то кипели поистине Шекспировские страсти!

Нам остается обойти вокруг Ильинскую церковь, осмотреть древние кресты и отправляться на пикник (местом для него мы выбрали старый ветряк). Говорят, прямо посреди села была когда-то еще одна достопримечательность – баба-плаха. Это антропоморфная грубо отесанная каменная глыба, которую по преданиям использовали в качестве плахи. От пролитой реками крови она, дескать, приобрела буро-коричневый цвет.

Скорее всего, это была не плаха, так как об камень быстро тупилось бы орудие казни, а позорный или пыточный столб. Эта штуковина стояла прямо у заборов горожан до самого начала 20 века. Куда она делась потом, я не знаю, мы ее нигде не увидели. Не так далеко от Суботова есть еще несколько казацких памяток – тысячелетний дуб на хуторе Буда, под которым собирались «рады», колодец Максима Зализняка в селе Ивкивцы, где родился известный гайдамак, разоривший в свое время Умань, еще есть памятник холодноярцам в селе Мельники, который мы тоже поначалу приняли за “казацкий”.

Дуб не видели, остальное – довелось, даже сфотографировали, но это – позже, а сейчас – обед. Когда мы спросили у прохожего дядьки, как нам подъехать к ветряку, он как-то загадочно ухмыльнулся, объяснил дорогу и добавил: «Там еще соседство такое… Невеселое. Кладбище, в общем». Добравшись до ветряка, стоящего на пригорке, мы, действительно увидели современное кладбище.

Самое место для мельницы – ведь в заброшенных ветряках, как говорится в народных преданиях, издавна селилась нечистая сила. День сегодня солнечный, и нам совсем не страшно. К счастью, кладбище начинается немного поодаль, так что мы спокойно можем устроить пикник, не мучаясь угрызениями совести, что совершаем кощунство.

Для верности мы обошли мельницу вокруг и уселись со стороны, противоположной кладбищу. Отсюда как раз весь Суботов как на ладони. Раскладываем подстилки, скатерки, кулечки-термосочки. Вкуснотища! Над селом – звенящая знойная тишина, только у нас за спиной зловеще поскрипывает от редких порывов ветра скелет мельницы. Да еще трава шелестит едва слышно, да редкие мушки гудят.

Ветряк не работает уже, наверное, лет сто, хоть и хорошо сохранился. (Позже, рассматривая путеводители и журналы, купленные в Чигирине, я нашла его на фотографии начала 20 века. Только тогда рядом с ним стояла еще одна постройка). Возможно – вторая мельница, на фото не видно. Далеко в долине среди домов белеют две яркие точки – Ильинская церковь и здание нового отельчика, построенного в стиле, копирующем стиль самой церкви. А дальше – все те же нескончаемые поля. Здесь, на холме, откуда открывается вид отчаянно бескрайних полей, еще больше усиливается впечатление, что мы – на самом краю земли.

Пообедав, мы тщательно складываем весь свой мусор в кулечек и идем к машине. Теперь нам надо найти Три Криницы. Первый же встреченный житель села указывает нам дорогу – это совсем недалеко. Возле спуска к криницам мы оставляем машину и дальше идем пешком, дыша в затылок дядьке с пустыми пластиковыми бутылями. Он, явно, тоже идет туда. Дорога к поляне с криницами очень живописная, как на старинных гравюрах – старинные каменные ступени, бордюрчик, разноцветная брусчатка. Все дышит стариной.

Мне очень понравилось это место. Сами криницы стоят на опушке леса, в неглубоком яру. К ним через ручей перекинут деревянный мостик, и обнесены они аккуратным забором. Рядом высеченная из камня табличка, на которой советскими культурными работниками высечено, что криницы были вырыты по приказанию Богдана Хмельницкого во ознаменование дружбы трех народов: русского, украинского и белорусского. Интересно, какой народ они бы добавили, если бы Богдану вздумалось бы вырыть еще одну криницу.

На самом деле, вероятнее всего, здесь при Хмельницких был казацкий госпиталь («шпиталь»), колодцы выкопали для нужд раненых. С криницами связана масса легенд и поверий. Якобы раньше вода в каждой из них отличалась на вкус. Приписывали этой воде и целебные свойства. А еще некоторые крестьяне считали, что в фундамент колодцев заложены пластины из разных металлов и если бы узнать, где какая, можно было бы разгадать ключ к давно утерянной карте сокровищ, спрятанных казаками.

Заглянув в колодец, я увидела бурую мутную водичку, на поверхности которой плавают сухие листья. Из под деревянного основания, на котором стоят криницы, весело бьет родник. Именно из него местные жители и туристы и набирают воду. Мы с опаской попробовали ее – обыкновенная вода, мягкая, прохладная. Вкусная, пожалуй; только я бы все равно бы ее прокипятила: годы работы в реанимации инфекционного отделения сказываются.

Дядька говорит, что здесь вода самая обычная, а вот в каком-то соседнем селе она минеральная, целебная, туда все за водичкой ездят. Вообще здесь много источников, они сочатся из склонов яров. Есть и радоновые. Полюбовавшись еще немного опушкой с колодцами, мы идем к машине. Есть такие места, которые западают в сердце, хочется в них побывать еще, посидеть, никуда не спеша, помечтать и полюбоваться округой. Вот такое место – поляна с Тремя Криницами.