2008 г. Узница в собственном доме
Елена Францева
Дата: 10.04.2008
Варвара Николовна Терещенко родилась в 1852 году в глуховском фамильном имении, где получила традиционное для XIX века домашнее образование. В доме Терещенко, где кроме Варвары росли еще пятеро детей (Иван, Александр, Мария, Ольга и Елизавета), царила атмосфера взаимоуважения. Детям подавали пример безраздельной преданности не только основанному дедом Артемием делу, но и становящейся для семьи фамильной традицией собирательства. Не случайно поэтому встретились они – Варвара и неравнодушный к западноевропейской живописи Богдан Ханенко.
Юноша, старше своей невесты на три года, к моменту женитьбы окончил юридический факультет Московского университета и служил мировым судьей в Петербурге. Северная столица, хранящая бесценные сокровища Эрмитажа, на несколько лет приютила молодоженов. Потом Богдан Иванович состоял в должности члена Варшавского окружного суда, в 1881-м, в возрасте 32 лет, ушел с государственной службы.
Получив в подарок от отца участок земли рядом с университетским парком в Киеве, в 1881 году Варвара с мужем возвращаются в город и начинают строительство великолепного особняка в стиле итальянского палаццо. Проект дома изначально разрабатывался не столько для проживания, сколько для хранения и выставки 1200 уже приобретенных картин. Кроме жилых помещений, в доме – светлые просторные галереи. В них и «поселились» произведения западноевропейского, египетского, византийского, давнерусского, японского и китайского искусств.
Среди прочего в коллекции – картины Беллини, Перуджино, Сурбарана, Давида, Энгра, Ван Дейка, Веронезе, Джотто, Караваджо, за которые и в те далекие времена коллекционеры отдали бы немалые деньги. Теперь же все они – бесценны. Одних только книг в коллекции Ханенко насчитывалось около трех тысяч томов. Знакомые и друзья называли этот особняк Киевским Эрмитажем.
Несмотря на безбедную жизнь, Варвара не шиковала. Она готова была потратить баснословные суммы на приобретение новой картины или иконы, но при этом не носила украшений. Сведений об этой удивительной женщине практически не сохранилось. Архив Ханенко бесследно исчез. Пропали также два портрета Варвары Николовны, написанные во время ее прибывания в Париже. Воспоминания современников в образный портрет вносят лишь несколько штрихов: женщина была ниже среднего роста, полненькая, но очень элегантная в одежде и с утонченными манерами.
Психологический же образ Варвары Ханенко, представление о ее характере складывается из отдельных отрывистых воспоминаний знакомых, друзей и слуг. Она с радостью рассказывала любому гостю историю каждой картины из своей коллекции, щедро одаривала слуг, по-матерински заботилась о них, а проходя мимо лакеев в городском музее, незаметно подкладывала им деньги.
Как и вся семья Терещенко, супруги Ханенко поддерживали финансово больницы, приюты, школы и училища. Внесли они свой вклад наряду с другими уважаемыми меценатами и в строительство Политехнического института. И хотя женщины того времени в основном занимались семьей, Варвара не была «женой при муже». Она основала и содержала шесть мастерских народных художественных промыслов и участвовала в благотворительности наравне с супругом.
Весной неспокойного 1917 года Варвара Николовна потеряла больше чем мужа – верного друга и союзника. В это же время из Киева уехали все представители семьи Терещенко. Варвара оставалась в городе одна. В память о Богдане она продолжила хранить все, что осталось от домашнего музея. Вскоре после похорон мужа невероятными усилиями ей удается вернуть часть коллекции, вывезенную во время Первой мировой войны в Петроград.
Через год командование немецкой армии, находящееся в Киеве, предложило Варваре Ханенко на выгодных условиях вывезти художественные ценности в Германию с тем, чтобы основать там музей. Наследница не смогла предать идеалов семьи и отвергла заманчивое предложение.
15 декабря 1918 года, на второй день после вступления в город войск Директории, Варвара Николовна составила дарственную. Согласно этого документа, свой особняк, всю художественную коллекцию и библиотеку она отдавала Украинской академии наук, если будут выполнены некоторые условия. Далее следовало десять пунктов, которые, по сути, не содержали ничего крамольного либо невыполнимого.
Наследница просила всего лишь, чтобы музей, на создание которого ушло 40 лет, носил имена его создателей, чтобы сама она, сколько хватит жизни, оставалась смотрительницей этого музея, чтобы коллекция была доступной для всего народа, а при музее создали институт истории искусств.
Но Академия наук не спешила принимать дар. Большевики, прийдя в Киев во второй раз, «национализировали» (а попросту говоря, конфисковали) музей и выделили Варваре Николовне для проживания крохотную комнатку на антресолях ее собственного дома. В 1919 году пришедшие на смену советским властям деникинцы вернули музей владелице. И после всех перепитий, через год после этого, Академия наук согласилась таки принять бесценный дар.
Стоит ли говорить о том, что ни одно из 10 условий Варвары Ханенко не было выполнено? Большевистское руководство заставило Академию наук убрать из названия музея имена его основателей, мотивируя это тем, что за супругами Ханенко не числится революционных заслуг, связанных со служением пролетарской культуре. Академии настоятельно советуют подыскать более подходящую особу для названия музея.
Вопреки воле Варвары Николовны, большевики разделили коллекцию и часть ее продали в США и Великобританию. Многие картины были переданы в запасники Эрмитажа. Во время оккупации фашисты вывезли из киевского музея 474 картины, 10 скульптур и около 25 тысяч гравюр. Судьба пощадила Варвару Ханенко – она не увидела, как растаскивается бесценное собрание, дело жизни всех поколений ее семьи.
Варвара Николовна умерла 7 мая 1922 года. На кладбище Выдубицкого монастыря рядом с могилой мужа любимую хозяйку хоронила верная служанка Дуся.
Джерело: Киевские ведомости