При отеческом попечении владыки Агафангела
Митрополит Агафангел был настоятелем Георгиевского монастыря 30 лет. Результаты его управления ощутимы по сию пору.
Владыка происходил из благородного греческого рода Тибальдо. Еще учась в Духовной академии города Арготолиона Кефалонского Палатинского графства, существовавшего под протекторатом Венеции до 1797 года, он в 19 лет принял постриг от правящего архиерея митрополита Иоанникия. Широко образованный молодой инок был замечен Константинопольским Патриархом Каллиником V и был принят в его клир. В 1804 году о Агафангел был рукоположен в архимандрита с назначением экзархом в Валахию и Молдавию, в 1808 году – во епископа и поставлен на Трипольскую митрополичью кафедру в Сирии. Через семь лет Константинопольский Патриарх Кирилл VI благословил митрополита Агафангела на кафедру острова Корфу – главного из семи Ионических островов, объявленных независимой республикой под покровительством России, Англии и Турции.
«С восточного побережья Корфу отчетливо видны берега Греции, а с противоположной стороны мы различали, но лишь как облако на горизонте, берега Италии… – писал А.Х. Бенкендорф. – Все население острова, за исключением нескольких венецианских семей, которые там обосновались, следуют греческой вере. В кафедральной церкви находятся мощи святого Спиридона; в день этого святого их с большим почетом проносят по всему городу. Войска тогда под ружьем, весь окрестный деревенский люд стекается, чтобы почтить своего покровителя; колокола по всей стране и пушки укреплений разносят вдаль весть об этом торжественном празднике».
Потом владыка служил на острове Кефалония, откуда летом 1822 года был вынужден уехать «по смутным обстоятельствам греков», то есть из-за жестокого подавления 30-тысячной турецкой армией греческого восстания против ига Порты, начавшегося в 1821 году под предводительством русского князя греческого происхождения Александра Ипсиланти.
Освободительное движение в то время охватило Аттику и Пелопоннес. В нем участвовал Байрон. В Молдавии ссыльный Пушкин жаждал устремиться вослед своему кумиру. Но Россия не поддержала это движение. Более того, Александр I, «укоренившийся в школе» властелина тогдашней европейской политики австрийского канцлера Меттерниха, сообщил Порте о верности российско-турецким договорам и уволил из состава русской армии князя Ипсиланти – «великодушного грека», как характеризовал его Пушкин.
«Благородный муж» Иван Каподистрия, в то время со-глава (вместе с проавстрийским К.В. Нессельроде) Министерства иностранных дел и единственный среди приближенных к Александру I противовес Меттерниху, будучи греком-патриотом, покинул Петербург в середине августа 1822 года и перебрался в Швейцарию.
В новых европейских реалиях для греческого владыки, находящегося под юрисдикцией Константинопольского Патриарха, оптимальным пристанищем могла оказаться только Россия. Тогда же он вынужденно довольствовался кафедрой в Венеции, хотя, согласно воспоминаниям графа Бенкендорфа, греки «питают отвращение к туркам, но почти столь же ненавидят своих прежних хозяев – венецианцев. Единственное иностранное влияние, которое они, похоже, способны сносить, это влияние России: одна Церковь объединяет две нации».
В 1822 году митрополит Агафангел удостоился аудиенции у Александра I во время пребывания императора 2 октября – 2 декабря на конгрессе Священного союза в Вероне. Государь выказал митрополиту горячую симпатию и 8 декабря пожаловал ему наперсный бриллиантовый крест. Есть резон предположить, что протекцию владыке составил его земляк и ровесник, уроженец острова Корфу граф Иван Каподистрия, возможно, при посредничестве князя Голицына, кстати, выступившего переводчиком при первой встрече царя с греческим иерархом. Через полтора года, когда встал вопрос о преемнике почившего настоятеля Георгиевского монастыря митрополита Хрисанфа, император указом от 6 августа 1824 года определил на его место владыку Агафангела с единовременным пособием в 5000 рублей серебром и назначением казенного содержания в размере 2000 рублей годовых. Правда, Георгиевским монастырем уже несколько месяцев управлял прибывший от Константинопольского Патриарха греческий архиепископ Иаков (Сидон). Но его кандидатуру, конечно же, не удалось согласовать со Святейшим Синодом. Воля императора, как административного главы Русской Православной Церкви, решала все.
Вообще, к Балаклавскому монастырю Александр I проявлял что-то вроде отеческой заботы. И дело не только в том, что монастырь окормлял флот. Еще в 1818 году вдохновенно рассказанная венценосному гостю митрополитом Хрисанфом повесть об обретении в древней монастырской пещере храма Дианы, где жрица Ифигения чуть было не принесла в жертву своего брата Ореста, конечно же, произвела сильное впечатление на государя, вообще расположенного ко всякого рода мистическим совпадениям. Жертвенник Ифигении, ставший алтарем для христианских подвижников, являл собой символ прямого наследования Россией духовных сокровищ Греции-Византии.
В обитель митрополит Агафангел прибыл летом 1825 года. А 27 октября он уже принимал там государя в сопровождении малочисленной свиты. Это была их последняя встреча. Впрочем, вступивший на престол Николай Павлович не обошел владыку монаршей милостью. С 1847 года митрополит Агафангел был пенсионером по разряду награжденных орденом святой Анны I степени. Имел он еще орден святого Владимира II степени и греческий орден Спасителя II степени – Большой Командорский Крест. В 1845 году, к 20-летию служения настоятелем Георгиевского монастыря, владыка удостоился чести получить алмазный крест для ношения на клобуке. В феврале 1835 года митрополит Агафангел принял российское подданство.
За весь период настоятельства владыки качество монастырской жизни претерпело существенные перемены. В 1838 году по проекту известного крымского архитектора И. Колодина в обители возвели новую трапезную.
«Попечением митрополита устроены следующие здания: два каменные двухэтажные корпуса для жилья братии, крытые железом и с красивыми балконами, устроенные в 1837 и 1842 годах; два корпуса каменные одноэтажные, покрытые железом, на скале для помещения богомольцев, с двадцатью нумерами, выстроенные в 1847-48 и 49 годах. Неподалеку от монастыря конюшенный двор с службами, а на углу двухэтажный гостиный дом и колодец, глубиною до десять сажень, устроенный в 1851 и 1852 годах. Независимо от сего митрополит заботился и о будущем поддержании монастыря. Для чего он, исходатайствовав у благотворительных лиц довольно значительные суммы, внес оные на вечные времена в Государственный банк», – писал архимандрит Никон.
Новые каменные контрфорсы, двумя рядами поддерживающие весь комплекс Георгиевского монастыря, – важнейшее из всего сделанного митрополитом Агафангелом. При покровительстве генерал-губернатора Новороссийского края М.С. Воронцова и поддержке Таврического губернатора М.М. Муромцева архитектор Южного берега Крыма С.П. Дево спроектировал контрфорсы обители. Подряд взял вольноотпущенный крестьянин Ф. Медведев. В конце июня 1840 года после молебна строители, крепостные люди из села Еропкино Калужской губернии, приступили к работам. Севастопольский купец 2-й гильдии Л.А. Бородин пожертвовал монастырю 5000 рублей, необходимые для возведения контрфорсов. С 1843 года и до сих пор эти «сделанные по всем правилам архитектуры» великолепные укрепления поддерживают площадку с монастырскими строениями. Ранее по ее краям для безопасности находились и железные перила.
В октябре 1843 года «помощью десницы Господней» крымский купец Иаков Гущин с сыновьями архитектурно оформил находящийся в основании контрфорса святой источник. Вода в нем, по общему признанию, самая лучшая в Крыму. Ниже устроили резервуар, в котором собиралась стекающая из источника вода; она шла на полив монастырских садов и огородов.
На монастырском кладбище была сооружена каменная Крестовоздвиженская церковь.
Необходимость нового храма настоятель мотивировал тем, что Георгиевская церковь, построенная 20 лет назад, уже не вмещала всех верующих, особенно в дни больших праздников. Возражений от епархиального начальства и Святейшего Синода не последовало. Правда, и средств на постройку Синодальное отделение духовных дел не пожелало отпускать. Помощь, позволившая существенно продвинуть богоугодное дело, пришла 10 сентября 1837 года, когда в обитель приехал император Николай I с императрицей Александрой Федоровной, цесаревичем Александром Николаевичем и великой княжной Марией Николаевной. Через месяц здесь побывала и великая княгиня Елена Павловна, влиятельная супруга великого князя Михаила Павловича.
Высочайшее дозволение на сбор средств по подписке для строительства Крестовоздвиженской церкви не замедлило явиться. И тотчас буквально вся Россия пришла в движение. К 1845 году от жертвователей поступило 3797 рублей. Значительным прибавлением к этой сумме стали взносы от митрополита Московского и Коломенского Филарета (Дроздова), светлейшего князя М.С. Воронцова, глав различных губерний. Всего набралось 10685 рублей.
Храм возводился по проекту архитектора В.А. Рулева, инженера-поручика морской строительной части. В июне 1845 года к владыке настоятелю обратился архиепископ Херсонский и Таврический Гавриил (Розанов): «Имев честь получить от Вашего Высокопреосвященства известие о заложении предположенного Вами храма на возвышенности Георгиевской обители, и именно на монастырском кладбище, с тем Вас, милостивый архипастырь, имею честь поздравить, желая и моля Господа, что, как святую церковь врата адовы не одолевают, так чтобы Вы в здравии и долгоденствии неколебимы были».
С одобрения Святейшего Синода митрополит Агафангел отправился в паломничество по святым местам Воронежа, Киева, Москвы и Петербурга. Эта поездка, длившаяся с 19 мая по 11 сентября 1846 года, имела еще целью существенно пополнить монастырскую казну пожертвованиями для строительства Крестовоздвиженской церкви.
Новый каменный храм возвели «со всевозможным вкусом и благолепием». Резьбу деревянного иконостаса исполнил мастер Рыбаков из Охты. Утварь заказали благолепную. Образа написал Н.М. Алексеев, академик живописи из Петербурга, известный своими работами в Исаакиевском соборе. Иконы же и стенные росписи доверили академическому живописцу Силину, которого рекомендовал вице-президент Императорской Академии художеств граф Ф.П. Толстой – прославленный автор эскизов к декору врат храма Христа Спасителя.
Под церковью была устроена усыпальница – склеп со сводами, где нашли упокоение граф В.А. Перовский и княжна А.А. Оболенская. Вокруг храма соорудили ограду, которая с одной стороны была глухой каменной стеной, а с другой – чугунной решеткой художественного литья.
Монастырская летопись не сохранила точной даты освящения Крестовоздвиженской церкви. Впрочем, резонно предположить, что торжество состоялось 21 мая 1850 года, в день прославления святых равноапостольных «первого царя во христианех» Константина и его благочестивой матери царицы Елены, обретшей в Иерусалиме Крест Христов, и праздник сретения чудотворной иконы Пресвятой Богородицы Владимирской. Не случайно тогда обитель «изволил осчастливить своим посещением» именинник – великий князь Константин Николаевич. В том же 1850 году монастырь во имя великомученика Георгия Победоносца обрел статус «первоклассного, общежительного».
11 апреля 1851 года скончался товарищ и благодетель монастыря, главный командир Черноморского флота М.П. Лазарев. Проводив в последний путь адмирала, в сентябре митрополит Агафангел в качестве главного попечителя «Русского Афона» – проекта по возобновлению и устроению крымских монастырей, разработанного выдающимся богословом архиепископом Херсонским и Таврическим Иннокентием (Борисовым), – предпринял паломническую поездку на Святую землю. Оттуда он вернулся в июле 1852 года и нашел Россию в преддверии событий, по словам Ф.И. Тютчева, «столь важных и столь роковых, что никому из живущих ныне не охватить умом ни значения их, ни размаха». Начало Крымской кампании было не за горами.