Феодосия

А.А. Непомнящий

В первой трети XIX в., параллельно с экспедиционными исследованиями древностей Крыма столичными учеными, начинается деятельность местных научных сил по изучению и охране археологических памятников. В это время формируются два музейных центра в Феодосии и Керчи, а в последней трети XIX в. – в Севастополе (на развалинах Херсонеса) и в Ялте (на базе Крымско-Кавказского горного клуба). Музеи стали не только хранилищами выявленных памятников, но и научными центрами, вокруг которых складывались объединения подвижников памятникоохранительной деятельности.

У истоков создания музея в Феодосии стоял местный городской голова Семен Михайлович Броневский (1763-1830). В 1810 году градоначальник в специальном представлении в полицию сообщал, что

«нашел в городских стенах, в ломку назначенных, надписи и барельефы в камне и мраморных досках иссеченные, многие таковые же камни из стен выломанные, иные между развалинами лежащие, другие уже вошедшие в новые строения. […] Желая сохранить сии памятники, сделал запрещение употреблять их в строения, а для хранения их назначил одну из пустых мечетей, приказав их складывать в оную, по мере как будут отыскиваемы между развалинами» [46].

С. М. Броневский предлагал разрешить ему

«находящиеся в Керчи и Еникале подобные камни с греческими надписями присовокупить к собираемым в Феодосии, дабы составить здесь по времени музей» [47].

Так начался сбор археологических памятников.

Официальное решение об открытии древлехранилища было принято Феодосийской городской думой 31 мая 1811 г. Первым приобретением музея стало собрание древностей местного купца Дживарджи, купленное городом за 1250 рублей: мраморная женская головка, женская терракотовая статуэтка, глиняные предметы (13 головок и 4 бюста, барельефы, светильник, амфоры, ваза), 34 серебряные греческий и римские «медали», 100 медных римских284 монет [48].

Первым директором созданного С. М. Броневским музея древностей стал городской голова Бартоломео Галлера (Галлер; Галера). Он достаточно энергично взялся за пополнение коллекции. Для поездок в Керчь и Еникале для собирания предметов древности и пополнения музея Б. Галлере было отпущено 100 рублей. Одновременно и С. М. Броневский ездил собирать древние предметы в Херсонес, откуда привез «для музея обломки древних греческих статуй» [49], и в крепость Анапу (древняя Горгиппия), откуда он доставил мраморные доски с фрагментами надписей и мраморный пьедестал статуи с посвятительной надписью [50].

В «Описи Феодосийского музеума» (1816 г.) упоминаются 6 греческих надписей, 16 генуэзских надписей, 8 древнегреческих барельефов, 20 «глиняных отлепков в малом размере», вазы разных размеров, 1 светильник, более 200 античных монет из Феодосии, Пантикапея, Херсонеса, Синопа и Анатолии [51].

С 30 июня 1818 г. музей возглавил Иван Иванович Грапперон (Граперон) (1774-1848). На всем протяжении тридцатилетней работы в музее И. И. Грапперона коллекция размещалась в небольшой турецкой мечети на Карантине. Фонды пополнялись предметами, найденными при строительстве новых домов или дарами. Это было скорее хранилище, чем музей. Иван Матвеевич Муравьев-Апостол, путешествовавший по Крыму в 1820 г., заметил, что «имя музеум слишком громкое» для феодосийского хранилища [52]. Филипп Филиппович Вигель, проезжавший через Феодосию в 1827 г. отметил, что музей находится в крайне жалком состоянии и является таковым «только по одному названию» [53].

Средства, выделяемые городской думой для пополнения музея, были незначительными. С 1811 по 1826 гг. субсидии насчитывали 776 рублей 43 копейки (не считая 1250 рублей, выделенных на покупку коллекции Дживарджи в 1811 г.). В ноябре 1827 г. Феодосийский музей древностей посетил Петр Иванович Кёппен (1793-1864), который составил опись музея.

Она мало чем отличается от описи 1818 года. Коллекция музея росла, в основном, благодаря пожертвованиям барона Л. К. Боде, С. М. Броневского, графа Л. Кочубея, министра внутренних дел, страстного археолога, члена Одесского общества истории и древностей Л. А. Перовского, лично производившего археологические раскопки в Крыму; преподавателя Ришельевского лицея, писателя А. Ф. Спады [54].

В 1826 г. было прекращено ежегодное финансирование музея из средств городской думы (171 рубль серебром) [55], что также негативно сказалось на возможности пополнения фондов новыми экспонатами.

Характерным является описание музея и положение дел по охране древних памятников в Феодосии, представленное посетившими Феодосию сотрудниками экспедиции Анатолия Николаевича Демидова (1812-1870). За непродолжительное время (час), гуляя по городу, путешественники собрали (подобрали) большое число фрагментов расписной античной керамики, видели массу древних памятников, находящихся вне стен музея. Они были возмущены, порой, варварским отношением к древним памятникам: в здания в качестве украшений вделывались генуэзские гербы [56]. Такое положение дел было возможным, в связи с тем, что у истоков создания музея стояли любители, у каждого из которых была основная работа, далекая от проблем истории или археологии.

В середине XIX века все очевиднее становилась необходимость придания музею более строгой научной организации. В конце 1849 г. директором музея назначают члена карантина Евгения Францевича де Вильнёва, который сохранил за собой этот пост до 1864 года. Он был действительным членом Одесского общества истории и древностей и сам «выразил желание заведывать музеумом непосредственно» [57]. При назначении Е. Ф. де Вильнёва Таврический губернатор Владимир Иванович Пестель писал ему 5 августа 1849 г.: «музеум наш, правда, небогат по сохранению древностей и содержанию, но содержание его требует забот и знания» [58].

Исходя из этого же положения и учитывая все возрастающую роль археологических исследований в изучении края Новороссийский и Бессарабский генерал-губернатор М. С. Воронцов принял решение о286 передаче Феодосийского музея древностей старейшей и авторитетнейшей на юге Украины организации – Одесскому обществу истории и древностей (ООИД). Изменилось отношение и к финансированию музея. В 1851 г. было принято решение о назначении из сумм татарского сбора по 100 рублей серебром ежегодно для приобретения экспонатов для музея и для содержания сторожа [59]. Одесское общество истории и древностей приняло решение о перечислении музею 100 рублей ежегодно.

Уже в первое десятилетие со времени передачи музея ООИД его коллекция заметно выросла за счет приобретения 32 надписей и около 600 монет, мелких вещей. Часть древностей поступала в Феодосийский музей из Одессы. Общество способствовало формированию при музее научной библиотеки. Благодаря настойчивым обращениям Одесского общества истории и древностей Таврический губернатор выдал предписание феодосийской полиции наблюдать за сохранностью древних предметов в курганах, предотвращать их раскопки частными лицами.

В 1858 г. губернские власти распорядились о передаче в музей всех памятников, находимых при строительных работах в городе и уезде [60]. В период пятнадцатилетнего руководства музеем Е. Ф. де Вильнёвым (1849-1864) его фонды значительно выросли благодаря вскрытию в 1852 г. нескольких феодосийских курганов. Начались планомерные археологические исследования древностей. Эти первые шаги по изучению края не были лишены недостатков. Дорогие и красивые вещи затмевали собой остальные находки. Лишь часть находок фиксировалась и только немногие из них зарисовывались, а тем более издавались. Однако часть редких древностей дошла до нас благодаря изданию, предпринятому Е. Ф. де Вильнёвым.

Активные археологические исследования древней Феодосии и значительное пополнение фондов Феодосийского музея древностей в 1852- 1853 годах связано с раскопками, которые проводил здесь князь Александр Александрович Сибирский (1824-1879). Он служил в Министерстве внутренних дел. В 1852 г. А. А. Сибирский сопровождал в поездке по югу287 страны (в т.ч. и по Крыму) министра Л. А. Перовского. Вместе с ним А. А. Сибирский пытался остановить хищнические раскопки, проводимые в это время в Керчи. Оставшись на два года в Крыму, князь самостоятельно занялся археологическими исследованиями, увлекся историей Боспора, общий очерк истории которого он пытался воссоздать на основе нумизматических памятников. В 1852-1853 гг. на страницах изданий Русского археологического общества он поместил ряд статей, посвященных исследованию нумизматических памятников Боспора Киммерийского и описанию найденных древностей [61].

Во второй половине 50-х гг. XIX века и в последующие десятилетия в истории развития Феодосийского музея древностей, его становления как научного центра исторических и археологических исследований края определяющую роль сыграл ученый из Одессы Николай Никифорович Мурзакевич (1806-1883), секретарь (до 1875 г.), вице-президент (1875-1883) ООИД, редактор записок Общества, директор его музея, директор Одесской публичной библиотеки (1843-1852), руководитель Ришельевского лицея (1852-1857 гг.).

В 1837 г. Н. Н. Мурзакевич посетил Крым по предписанию Министра народного просвещения С. С. Уварова. Ему поручалось составление описания древностей полуострова [62]. В Государственном архиве Одесской области выявлена рукопись Н. Н. Мурзакевича, оконченная 24 мая 1838 г., посвященная каталогизации и краткому описанию археологических памятников Крыма [63]. Анализируя общее состояние памятникоохранительной работы и изучения древностей Крыма, автор отмечал, что «в настоящее время в материалах для истории Крымского полуострова чувствуется крайний недостаток» [64]. В качестве первоочередных мер по восполнению этого пробела он предложил организовать покупку старых рукописей у крымских татар, сбор монет, копирование всех известных надписей. «Время не щадит памятников и потому должно спешить их спасать», – заключал он [65].

В последующие годы ученые поездки Н. Н. Мурзакевича в Крым стали постоянными. При этом основное внимание им уделялось изучению эпиграфических памятников. Итогом этой работы стал ряд статей, помещенных им в «Записках» Общества [66]. В 1845 г. историк сопровождал в поездке по полуострову великого князя Константина Николаевича, а уже в следующем году, как секретарь ООИД, он специально поехал в Керчь к кладоискателям А. Б. Ашику и Д. В. Карейше в связи с грубыми нарушениями ими раскопок и многочисленными фактами разворовывания находок.

Совместно с действительным членом ООИД Е. Ф. де Вильневым Н. Н. Мурзакевич начал работу по приведению музея в состояние, соответствующее элементарным научным нормам. Общество, прежде всего, приняло меры для пополнения коллекции музея. Некоторые памятники были переданы и из музея ООИД. В 1865 г. Николай Никифорович в рапорте Обществу сообщал о крайне медленном ходе улучшения в организации музея и даже предлагал просить власти в Симферополе о разрешении санкционировать сбор средств среди населения для оказания помощи музею.

В 1863 г. Н. Н. Мурзакевич получил прямое указание Общества самому заняться реорганизацией музея [67].

Большую меценатскую помощь Феодосийскому музею на разных этапах его развития оказывал Иван Константинович Айвазовский, который ревностно переживал за его успехи и не хотел, чтобы что-либо делалось в музее без его ведома и согласия. В связи с этим Н. Н. Мурзакевич и И. К. Айвазовский обменивались письмами, в которых обговаривали возможные варианты сотрудничества, проекты реформирования музея [68].

И. К. Айвазовский настойчиво ставил вопрос о передаче музея из ведения Одесского общества истории и древностей – городу. Он писал Н. Н. Мурзакевичу 9 марта 1880 г., что «когда Феодосийский музей будет передан в наше ведение – то мы охотнее сделаем все, что возможно, к его улучшению» [69]. Благодаря энергичным действиям Н. Н. Мурзакевича в течение последующего десятилетия коллекция музея заметно возросла за счет приобретения тридцати двух надписей, более чем 600 монет, различных мелких вещей. Началась постепенная научная обработка фондов музея. Сам Н. Н. Мурзакевич передал в дар библиотеке музея несколько десятков европейских и отечественных научных изданий [70].

После переезда в 1870 г. музея в новое помещение Н. Н. Мурзакевич лично занимался устройством экспозиции. Совместно с О. Ф. Ретовским им была разработана программа мер по сохранению Константиновской башни в Феодосии. Из письма О. Ф. Ретовского к Н. Н. Мурзакевичу от 18 сентября 1882 г. явствует, что И. К. Айвазовский, который брался финансировать эти работы, не пошел дальше словесных обещаний [71].

Важной составной научной деятельности Н. Н. Мурзакевича была научная организация памятникоохранительной работы в Крыму. Вопрос о сохранении и реставрации древних развалин Крыма буддировался историком почти во всех публикациях. В связи с этим знаменательна его рукопись, представляющая собой письмо Н. Н. Мурзакевича в ООИД, где содержится отчет о его поездке по Восточному Крыму и в Севастополь в мае-июне 1875 г. [72]. Рукопись содержит описание археологических памятников, фондов Керченского музея древностей и представляет интерес для характеристики состояния археологических исследований в то время.

По поручению ООИД Н. Н. Мурзакевич в 1869 г. долгое время пробыл в Судаке, где занимался принятием в ведение ООИД 16 десятин земли, на которых находились развалины Судакской крепости. На месте он организовывал охрану руин крепости от дальнейшего растаскивания камня для новостроек. Вопросы охраны исторических памятников Крыма постоянно поднимались и в личной переписке краеведа. Показательны прежде всего письма к Н. Н. Мурзаковичу киевского митрополита Евгения, датированные 1834-1837 гг. [73], где становится вопрос о сохранении греческих христианских древностей на юге России. Уже тогда Н. Н. Мурзакевич был известен как составитель290 «дельных» справок о населении и истории южного края, в том числе Херсонеса.

С 1865 по 1869 гг. музеем руководил корреспондент ООИД Илья Степанович Безкровный. Н. Н. Мурзакевич с тех пор «почти ежегодно летом вместе с ним осматривал древние сооружения в окрестностях Керчи, Феодосии, Судака» [74]. Музей в это время перебрался в здание, выделенное ему городскими властями в центре города. И. С. Безкровному принадлежит авторство первого «Указателя Феодосийского музея древностей [75], который был «напечатан в числе 300 экземпляров» [76].

В 1869 – начале 70-х гг. XIX в. губернскими властями решался вопрос о переводе Феодосийского музея древностей из центра города в старое здание-мечеть на Карантине, в связи с заявленными правами на здание музея евангелическим приходом. Одесское общество истории и древностей обращалось с ходатайствами к Таврическому губернатору Григорию Васильевичу Жуковскому с требованием не лишать музей его помещения.

Мечеть на Карантинной Горке, по справедливому определению членов Общества, была слишком мала для размещения коллекции. На выручку городу пришел горячий патриот Феодосии, художник Иван Константинович Айвазовский (1818-1900). Он добился разрешения на сооружение в городе архитектурного комплекса: надгробного памятника герою Кавказской кампании П. С. Котляревскому с часовней и нового здания музея [77]. Для выручки денег на этот проект И. К. Айвазовский устроил специальную выставку в Санкт-Петербурге.

В 1871 г. по проекту архитектора А. И. Резанова было воздвигнуто специальное каменное здание для музея с часовней для помещения останков П. С. Котляревского. Расположение окон у потолка предоставляло достаточный простор для размещения экспонатов. Часовня так и не была освещена, и её помещение также использовалось для нужд музея. (Здание погибло в годы Великой Отечественной войны). Все работы по переводу музея в новое здание осуществлял Степан Иванович Веребрюсов, директор Феодосийского музея древностей в 1869- 1878 годах.

После окончания переселения в новое здание и открытия экспозиции директор занялся подготовкой нового издания «Указателя Феодосийского музея древностей», который увидел свет в 1874 г. [78]. Он состоял из краткой исторической справки, где перечислялись и все директора музея и обзора его фондов. Все имевшиеся в музее памятники С. И. Веребрюсов разделил на группы по хронологии их происхождения либо этнографической принадлежности: эллинские, греко-византийские, генуэзские, армянские, восточные надписи, еврейские и «разные предметы».

Разнообразную организационную деятельность С. И. Веребрюсова на посту директора музея подробно осветил секретарь ООИД Владимир Норбертович Юргевич (1818-1898), посетивший Феодосию с инспекционной целью [79]. Обширную информацию о деятельности директора музея по организации охраны памятников предоставляет нам переписка С. И. Веребрюсова с вице-президентом ООИД Н. Н. Мурзакевичем. Так, в 1875 г. были организованы работы по восстановлению средневековой капеллы в Судаке [80], вел переговоры с И. К. Айвазовским о передаче музею некоторых из его картин [81]. В 1877 г. С. И. Веребрюсов работал над составлением нового издания «Указателя» музея: в этом возникла настоятельная потребность в связи с пополнением фондов древними надписями, чертежами старых мечетей, бань [82].

Дальнейшая деятельность Феодосийского музея древностей связана с именем исследователя Крыма, специалиста по средневековой нумизматике, зоолога немца по происхождению Оттона Фердинандовича Ретовского (1849- 1925). В 1878 г. С. И. Веребрюсов, уезжая из Феодосии, сообщал Н. Н. Мурзакевичу в письме от 18 апреля 1878 года, что «11 апреля сдал музей Ретовскому по печатному указателю 1878 г.» [83]. С этого времени, в течение 22 лет, О. Ф. Ретовский руководил Феодосийским музеем оставаясь при этом преподавателем прогимназий. Прежде всего, новый директор завершил начатое С. И. Веребрюсовым составление дополненного третьего издания «Указателя» музея. В нем была помещена историческая справка о ходе собирания коллекции древностей, перечислены все заведующие музеем, с краткой характеристикой вклада каждого в его развитие, указана роль ООИД и лично Н. Н. Мурзакевича в преобразовании музея в действительно научное учреждение.

При характеристике фондов О. Ф. Ретовский сохранил разделение памятников по эпохам, предложенное его предшественниками: было выделено 9 видов памятников, хранящихся в экспозиции и запасниках: эллинские, грековизантийские, генуэзские, армяно-григорианские, восточные, европейские, разные предметы, портреты, карты [84]. Спустя десятилетие в связи со значительным пополнением коллекции музея О. Ф. Ретовским было составлено четвертое издание «Указателя». Наряду с вышеперечисленными разделами собрания музея указано, что его историческая библиотека насчитывает 59 книг, а нумизматическая коллекция состоит из 7 золотых, 492 серебряных и 1739 медных монет [85]. Пополнения эти были, прежде всего, заслугой самого О. Ф. Ретовского, который увлекся нумизматикой.

При активном участии И. К. Айвазовского была организована охрана памятников в Феодосии. Так в 1882 г. Одесское общество истории и древностей совместно с Феодосийским музеем древности способствовало реставрации Константиновской башни. Был организован сбор древностей, находимых при строительстве новых кварталов [86]. О. Ф. Ретовский добился от Феодосийской городской думы соответствующего постановления. Благодаря этим мерам в музее были собраны уникальный лапидарий, коллекция краснофигурной керамики. Большой дипломатичности от О. Ф. Ретовского требовала ситуация, когда И. К. Айвазовский, которому Феодосийский музей был обязан как помещением, так и значительной материальной поддержкой, требовал передачи музея из ведения ООИД – городу. Он писал Н. Н. Мурзакевичу о том, что «когда Феодосийский музей будет передан в наше ведение – то мы охотнее сделаем все, что возможно, к его улучшению» [87].

В письмах к В. Н. Юргевичу и Н. Н. Мурзакевичу И. К. Айвазовский упрекал Одесское общество истории и древностей в неумелой организации охраны памятников в ФеодосийскоСудакском районе и предлагал свою спонсорскую помощь при условии его полного патронажа над музеем древностей [88]. О. Ф. Ретовский прекрасно понимал, что только при непосредственном участии одесских ученых возможно дальнейшее развитие музея как научного центра и по этому отстаивал принадлежность музея ООИД. Одновременно община армян-католиков Феодосии несколько раз возбуждала требование о передаче им генуэзской церкви в Судаке, которая, как историко-архитектурный памятник, находилась в ведении музея.

Поэтому наряду с научной и организационной работой О.Ф. Ретовскому приходилось вести обширную переписку с Одесским обществом истории и древностей, городскими властями, личные переговоры с И. К. Айвазовским для сохранения добрых отношений во благо музея [89].

Посетивший музей в 1897 году профессор Лазаревского института восточных языков в Москве Христофор Иванович Кучук-Иоаннесов (К. Оганесян), который занимался изучением истории армян в Крыму, отмечал богатое собрание армянских памятников музея, личную роль О. Ф. Ретовского в поддерживании надлежащего научного уровня его экспозиции, большую эрудицию и высокую научную подготовку директора, с которым Х. И. КучукИоаннесов консультировался по вопросам истории и нумизматики средневекового Крыма [90].

Хотя на местном уровне определенная деятельность Феодосийского музея древностей по изучению края, направляемая О. Ф. Ретовским, имела реальные очертания, на общероссийском фоне она выглядела блекло. Это подчеркнула председатель Московского археологического общества Параскева Сергеевна Уварова (1840-1924), выступая на VII Всероссийском Археологическом съезде в Ярославле в 1887 году. В докладе съезду «Областные музеи» она отметила, что крымские музеи, в том числе и Феодосийский «не считают своей обязанностью изучать местность, в которой находятся, составлять планы, наносить на них имеющиеся о местности сведения, следить за правильностью и систематичностью производимых раскопок» [91].

К числу выдающихся деятелей краеведческого движения в Крыму в начале ХХ века принадлежит Людвик Петрович Колли (1849-1917) – член Таврической ученой архивной комиссии (с 1901 г.), Одесского общества истории и древностей (с 1901 г.), последний директор Феодосийского музея древностей в 1900-1917 гг., внесший значительный вклад в создание и сохранение памятников истории и культуры Восточного Крыма. Особое внимание он уделял пополнению музейной коллекции. Стесненный в денежных средствах Колли почти весь гонорар за публикации своих статей обращал на пополнение фондов – покупал древности у частных лиц [92]. Так, Иван Михайлович Саркизов-Серазини в своих воспоминаниях о годах детства писал, что «старому учителю гимназии мы продавали древние монеты, находимые нами во рву и канавах, окружавших Митридатов холм. […] Людвик Петрович внимательно рассматривал принесенные нами монеты и назначал цену. Спорить было нельзя. […] Людвику Петровичу я продал и часть клада» [93].

Иногда директор был вынужден даже жить в музее, чтобы предотвратить его разграбление. После нападения турецких войск на Феодосию в октябре 1914 г. Л. П. Колли, являясь тяжело больным, сам упаковал наиболее ценные экспонаты в ящики и отправил их в Симферополь. В 1916-1917 гг., живя впроголодь в неотапливаемой комнатке, с трудом передвигаясь из-за болезни ног, он постоянно наведывался в музей, оставаясь одновременно его директором и единственным сотрудником. Л. П. Колли стал составителем последующих изданий «Указателя Феодосийского музея древностей», где подробно отражены изменения в экспозиции. Благодаря этому мы имеем достаточно полное представление о состоянии коллекции музея и ее пополнении на протяжении 1903-1912 гг. [94].

Директор занимался организацией экспозиции Феодосийского музея древностей на Всемирной музейной выставке в Милане в 1906 году. Музей был представлен шестьюдесятью большими фотографиями, гравюрами и рисунками генуэзских древностей из Феодосии и Судака. Ряд научных исследований краеведа был посвящен охране исторических зданий в городах Старый Крым и Феодосия.

Л. П. Колли ратовал за издание закона против хищнических раскопок, которые зачастую все еще имели место в Крыму, резко осуждал уничтожение памятников старины. Именно при его деятельном участии в Феодосии и уезде проводились реставрационные работы. Он одним из первых в Крыму поднял вопрос о необходимости проведения подводных раскопок. Л. П. Колли организовал подводные исследования в районе остатков древнего мола, обнаруженного на морском дне А. Л. Бертье-Делагардом. С помощью водолаза с этого места были извлечены греческие амфоры, что дало Л. П. Колли основания для датировки этого археологического памятника [95].

Джерело: Матеріали до тому «Звід пам’яток історії та культури України. ». – К.: 2015 р., с. 283 – 295.